Posted in misc.
First of all, I would like to thank you for reading this blog. Secondly, would it be necessary to get in touch with me — feel free to write a comment to this post.
Thank you.
Прежде всего, благодарю вас за то, что читаете мой блог. Во-вторых, если вам необходимо со мной связаться, вы можете сделать это оставив здесь свой комментарий.
Благодарю.
07 Суббота Май 2016
Posted in право
The plaintiffs allege Facebook’s face-scanning functionality (that underlies its “tag suggestion” feature) violates the Illinois Biometric Information Privacy Act. Several lawsuits were originally filed in Illinois, but the parties agreed to transfer the cases to the Northern District of California, where they were consolidated into a single action. Facebook moved to dismiss the lawsuit on the merits and based on the terms of service’s choice of law provision, which said California law governed (since California does not have a biometric privacy act, this would mean plaintiffs could not maintain their claims).
Facebook’s Motion to Dismiss: On the merits, the court declines to dismiss, following the course of another case against Shutterfly. (See “Shutterfly Can’t Shake Face-Scanning Privacy Lawsuit” (blog post on the trial court ruling in that case).) The court says that digital representations plausibly constitute “face geometry” and rejects Facebook’s argument that the statute excludes photographs and information gleaned from them. The court does some fancy footwork with admittedly awkward statutory language, and says that “photographs” as used in the statute refer to “paper prints of photographs”.
Facebook’s Choice of Law Argument: Facebook’s choice of law argument took up the bulk of the court’s attention, and it actually conducted an evidentiary hearing prior to ruling (based on a summary judgment standard) that Facebook properly formed a contract with all of the plaintiffs. The court goes through the now-familiar clickwrap versus browsewrap spectrum of agreements, even helpfully attaching a chart. (It’s almost as if they read Eric’s comments about avoiding this nomenclature and include this in the discussion to raise his hackles!).
After ultimately concluding that Facebook has an enforceable agreement with all plaintiffs, and this agreement contains a choice of law clause mandating California law for all claims arising out of the Facebook relationship, the court drops the bomb:
“[t]he contractual choice of law will not be enforced”
Ouch. Applying section 187 of the Restatement, the court says that the case presents “strong reasons to depart from the parties’ contractual choice of law.” The main reason is that California does not have a counterpart to the biometric privacy law, and thus enforcing the clause would thwart Illinois’ interest in protecting the privacy of its citizens.
__
This ruling illustrates the continuing importance of online contracting principles. Any lawyers or business folks interested in online contracting would benefit from reading pages 8 through 14 of the court’s ruling (subject to a few caveats below). I recently blogged about a case where flimsy evidence of the online contract doomed efforts to enforce it, but Facebook does not fall prey to that. Still, the changes in the process and the ambiguity of the “sign up” button at one point in the process were interesting to note. (I agree with Eric’s comments below about the court’s handling of the online contracting analysis–it started strong but ended disappointingly.)
The choice of law ruling is a bombshell. Facebook rightly notes that it is a problem for technology companies to not be able to rely on choice of law provisions in their agreements, but the court is not persuaded by this. Choice of law clauses in online terms are extraordinarily difficult for plaintiffs to challenge, and the court was sold by the total absence of a similar regulatory scheme under California law. (I wonder if companies may raise a dormant commerce clause challenge down the road; in the spam context where some states enacted recipient-protective laws, these challenges were not very successful.)
The court’s discussion on the issue of whether information derived from photographs is covered exposes imprecisions in the statutory drafting. If you’re going to go out on a limb and draft a piece of legislation of this nature, you should make sure the language is reasonably precise! Still, credit goes to Illinois legislators. I am guessing Eric will say that this is a piece of misguided legislation that is the latest sparkly object in the eyes of plaintiffs’ lawyers, and will not benefit consumers. But it may also slow down companies’ efforts to build databases, or make them think twice.
Eric’s Comments: The first–and most venerable–rule of legislating technology, especially emerging technology: don’t ban technology, ban bad uses. Legislators have no idea where technological developments will go, so banning technology prevents unknown socially beneficial evolutions. Unfortunately. this statute fails that basic rule, and now we’re seeing the predictable denouement of an outmoded regulation of technology.
[UPDATE: Jay Edelson tweeted: “BIPA “ban[s] technology”? Big stretch, even for @ericgoldman. BIPA is about consent; doesn’t prohibit biometrics.” Except…there may be no practical way of obtaining consent from people depicted in the photos, such as when the depicted individuals aren’t users of the service, are deceased, etc. Where consent isn’t realistically obtainable, a consent requirement acts as a de facto ban.]
[UPDATE 2: Jay Edelson further tweeted, I believe sardonically: “We claim it’s hard to get consent for some people, thus Facebook doesn’t have to get consent from anyone?” Maybe I’m missing something, but the Illinois statute only requires Facebook to get consent from Illinois residents. However, Facebook doesn’t have a magic way to determine the residency of every person depicted in photos. Thus, I think the law does become all-or-nothing, i.e., Facebook must get consent from everyone in the world on the off-chance they are Illinois residents, or the law doesn’t apply. The first scenario neatly frames the Dormant Commerce Clause problem discussed below.]
As Venkat suggests, the Dormant Commerce Clause casts a long shadow on this case. To the extent Facebook can’t technologically identify who is an Illinois resident compared with, say, a California resident, the court’s ruling means that the Illinois statute will affect interactions wholly within California between a California company and California residents. That’s a clear no-can-do under the Dormant Commerce Clause.
I understand the court’s concern about choice-of-law. Internet companies should not be able to override state law by contract when there’s a significant state policy interest in protecting state residents. That’s why I see this as a Dormant Commerce Clause problem, not a contract problem.
Regarding the contract formation, the court starts off strongly by citing the Nguyen v. Barnes and Noble case for the proposition: “To determine whether a binding contract has been formed, the dispositive questions are (1) did the offeror “provide reasonable notice” of the proposed terms, and (2) did the offeree “unambiguously manifest assent” to them?” Then everything goes to shit when the court says “To answer those questions for contracts formed on the Internet, our Circuit has settled on an analytical framework that puts “clickwrap” agreements at one end of the enforceability spectrum and “browsewrap” agreements at the other.”
http://giphy.com/embed/26tP1PZCE3xiDloqc
As usual, the court can’t figure out where Facebook’s user agreement belongs on this chimeral clickwrap-browsewrap spectrum, saying that the agreement has some browsewrap aspects (because the terms were actually linked, not presented in full on the page) and some clickwrap aspects (because there was an affirmative check on a statement like “I have read and agreed to…”). When your test can’t tell where to place the Facebook agreement, which is obviously a clickthrough agreement AND IT’S NOT EVEN CLOSE, your test sucks and you probably should scrap it in favor of a better test. Maybe like this test: “the dispositive questions are (1) did the offeror “provide reasonable notice” of the proposed terms, and (2) did the offeree “unambiguously manifest assent” to them?” Sigh.
Facebook did get a very favorable ruling on the efficacy of its amendment process. The court said the users got actual notice of the amendments through direct email and “jewel notification” (the red number on the blue line at the top of Facebook’s screen). [Jargon watch: this is the first use of the term “jewel notification” to describe Facebook’s red-on-blue scheme that I found in Westlaw’s database. FWIW, a Google search for “jewel notification” found only about 250 hits]. Citing Rodman v. Safeway, the court concludes: “This individualized notice in combination with a user’s continued use is enough for notice and assent.” Most online sites don’t do as much notification of amended terms as Facebook did and instead rely on the BS assertion that they can post amended terms to the site and that automatically binds future uses. They should take note of what worked!
Finally, try to read this sentence without laughing: “‘Photographs’ is better understood to mean paper prints of photographs, not digitized images stored as a computer file and uploaded to the Internet.” Digital photo exceptionalism FTW!
Case citation: In re Facebook Biometric Information Privacy Litigation, 2016 WL 2593853 (ND Cal. May 5, 2016)
21 Понедельник Мар 2016
Метки
Герролд, «День проклятья»:
Ох, и презабавная штука – эти защитные инструкции. Можно создать и спустить с цепи такого юридического монстра, что потом с ним десятилетиями не сладишь.
Например, дело о долларе деда Купера длится уже пятьдесят лет, и похоже, юристы будут биться с этим до конца сто-летия, когда его доллар станет дороже всей планеты.
Вот вкратце его история.
Дед Купер считал себя большим умником. Он приобрел траст стоимостью в один доллар, доходы от которого завещал первому ребенку своей единственной дочери по достижении им двадцати одного года. Кстати, тогда его дочери было четыре годика. Потом дед умер, оставив электронную инструкцию (ее быстренько обозвали «крестной феей» ), оперирующую трастом без помощи человека. Программа сначала вложила доллар в китайские трудовые соглашения, а потом в оптическую промышленность – за три недели до Пакистанского договора. После этого приобрела фьючерсные акции микробиотехнологической «Эппл» фирмы за восемнадцать дней до реализации проекта «Пепин», и так далее. За пятнадцать лет электронный «дядюшка Скрудж» довел состояние покойного деда Купера до миллиона. Оно и неудивительно: со скоростью шестнадцать миллиардов операций в секунду, наверное, можно вычислить, где ожидается большая игра на повышение.
Уильма Купер родила близнецов с помощью кесарева сечения. Акушер потом кусал себе локти. Мама и папа Купер, чувствуя ответственность за будущее своих детей, создали электронных «ангелов-хранителей», контролирующих и защищающих юридические и финансовые интересы дедушкиных внуков. Так уж случилось, что в результате несчастного случая погиб папа Купер, у мамы Купер парализовало ногу. «Ангелы-хранители» близнецов немедленно приступили к действиям, и в течение трех дней каждый из них вчинил целую кучу исков своему конкуренту. «Ангел» близнеца Б хотел оттяпать у близнеца А половину денег, утверждая, что без вмешательства врача близнец Б родился бы первым. «Ангел» близнеца А обвинил близнеца Б в клевете, психической неполноценности, покушении на жизнь, извращении намерений и злостном сутяжничестве. Оба «ангела» также подали в суд на акушера, на больницу, где дети родились, и на охромевшую маму Купер, которая подписала согласие на кесарево сечение, заставляя ее возместить крупный материальный ущерб, который они понесли, будучи вынуждены возбудить дела против некомпетентного врача, больницы и самой мамы. Близнецы тем временем оставались в блаженном неведении относительно судебных баталий ради защиты их интересов, потому что им в то время было всего по два годика.
Продолжать?
Что ж… дальше еще интереснее. Выяснилось, что сверхпредусмотрительные мама и папа, опасаясь несчастного случая, бесплодия, выкидыша и т. п., поместили на хранение в детский центр Нортриджа три яйцеклетки и шесть пробирок со спермой.
Смерть папы Купера автоматически запустила в электронную сеть еще трех «ангелов-хранителей», каждый из которых настаивал на преимущественном праве его «клиента» на наследство деда Купера, несмотря на то что он еще не зачат. Согласно их аргументации, зачатие подразумевалось, коль скоро хранились яйцеклетки и сперма, и таким образом, согласно закону об охране намерений, один из троих «обязанных родиться» должен стать правопреемником траста. Тут уж вмешались религиозные секты, и дело пошло прямиком в Верховный суд. (Двое судей сразу подали в отставку, не желая заниматься всей этой путаницей, а «ангелы-хранители» сопротивлялись любой попытке рассмотреть каждый иск отдельно; они требовали вынести общее решение, а не частные определения.) Иудейско-исламские баптисты-фундаменталисты объявили дело богохульным из-за аборта мамы Купер еще в школе. Вот кто был первым ребенком, утверждали они. И поскольку он умер, деньги должны быть возвращены деду Куперу, который, как выяснилось, когда-то подписал обязательство о помощи Министерству спасения меньших братьев (имелись в виду кошки, собаки, лошади, коровы, овцы и свиньи, но только не приматы). Дед перед смертью не успел оплатить поручительство (пять долларов), и потому министерство потребовало наложить арест на его имущество. Упомянутое министерство являлось одним из отделений Коалиции христианских баптистов, которая консолидировалась – не удивляйтесь – с иудейско-исламскими баптистамифундаменталистами. Когда дело закрутилось, организация, предварительно создав электронного «сторожа» своих интересов, распалась на шесть самостоятельных сект. «Сторожа» начали преследовать сразу шесть электронных гарпий. Тут уж судно действительно дало течь. Получалось, что дед Купер задолжал всем. Юридические программы, передравшиеся в компьютерной сети, превратились в чудовищный зверинец.
Одна-единственная крестная фея породила целый выводок ангелов-хранителеи, гарпий, демонов, чертей, привидений, берсеркеров, троллей и упырей, не говоря уже о безымянных тварях, – и все они рыскали по компьютерным сетям в поисках горла, которое можно перегрызть. Затем туг последовал взрыв…
Выяснилось, что долларовая купюра деда Купера, которая по-прежнему хранилась в сейфе у брокера, оказалась фальшивой. Кто-то всучил ее Куперу, а тот, не посмотрев как следует, расплатился с брокером. Подделку обнаружили случайно – во время съемок видеофильма о «мыслящих» компьютерных программах. Тут выплеснулось такое море дерьма, что все предыдущее показалось божьей росой.
Если исходный контракт недействителен, потому что у деда Купера не нашлось настоящего доллара, то кому тогда принадлежат дивиденды? Брокеру? Держателям акций идея понравилась. Брокер незамедлительно подал в суд на траст Купера за мошенничество. Траст вчинил встречный иск за нарушение контракта, настаивая на том, что брокер, приняв фальшивый доллар, тем самым подтвердил заключение контракта. Следуя букве закона, правительство Соединенных Штатов заняло шизофреническую позицию: Министерство юстиции заявило, что расторжение первоначального контракта будет нарушением закона об охране намерений, а Министерство финансов возражало, ибо подтверждение контракта легализовало бы подделку пластиковых долларов. Министерство юстиции указало, что на основании истекшего срока давности доллар можно считать законным платежным средством. В качестве контраргумента Министерство финансов выдвинуло положение о конфискации незаконных доходов, по которому все состояние внуков Купера должно перейти государству. Тогда объявился фальшивомонетчик, подделавший этот доллар, и тоже потребовал деньги, заявив, что его доллары – произведения искусства и ими он не расплачивался, а давал их взаймы. По крайней мере два президента предлагали сбить курс доллара до нуля на двадцать секунд, чтобы траст Купера самоликвидировался, не выдержав экономических трудностей. Врач, принимавший двойню у мамы Купер, покончил с собой; его семейство притягивало к суду всякого, кто попадал в поле их зрения, заявляя, что длившаяся годами юридическая травля довела их родственника до нервного истощения и самоубийства.
Самих близнецов – вы еще не забыли о них? – разлучили сразу же после подачи первых исков. С четырехлетнего возраста они не видели свою мать. Когда им стукнуло по двадцати одному году, наследство деда Купера достигло почти миллиарда, но до сих пор ни один из исков не рассмотрен в суде. В день, когда траст Купера превысил стоимость Цюрихской лотереи, члены Международного валютного совета подали в суд на Министерство юстиции США, обвинив его в создании ситуации, чреватой крахом мировой экономики. Их иск гарантировал по меньшей мере еще два десятилетия юридических танцев вокруг да около траста. Это с самого начала и составляло цель иска: заморозить капиталы Купера.
Размораживание их в один прекрасный день нанесло бы сокрушительный удар по экономике, последствия были бы непредсказуемы. Тем временем программы-вампиры всех стран только и искали случая ввязаться в бучу. Несмотря на то что инвестировать траст Купера считалось весьма рискованно, фьючерсные акции семи крупнейших корпораций траста хорошо шли на Нью-йоркской фондовой бирже, не говоря уже о целом выводке мелких акционерных обществ, которые либо участвовали в их прибылях, либо дублировали их финансовую политику. По крайней мере, большинство замешанных в этом деле компьютерных программ оказались достаточно умны, чтобы оградить себя от враждебных действий закона; они даже начали расширять инвестиции, включая создание нескольких новых трастов по куперовскому принципу… Ходили слухи, что Верховный суд намеренно тормозит рассмотрение дела из опасения развалить рынок. То, что больше половины участников этой грандиозной аферы умерло во время эпидемий, для программ не имело никакого значения – они продолжали биться, отстаивая собственные интересы. Дело кончилось тем, что они породили новое поколение программ-упырей, рыскавших по сетям в поисках лакомого куска.
В день, когда вступила в силу национальная программа восстановления земель, посыпалось столько заявок, что нью-йоркская компьютерная сеть вышла из строя еще до обеда. Руководители программы отказались продолжать ее до получения права вето на любые происки траста Купера. Федеральный апелляционный суд отклонил требование. Тогда они не мудрствуя лукаво еще три раза подряд выводили сеть из строя. (Разумеется, это вызвало новую волну исков и встречных исков от каждого, начиная судейскими и руководителями программы и кончая посторонними людьми, потерявшими свои состояния на зараженных территориях.) Подождите, это еще не все! Отказ Конгресса отстранить траст Купера расширил все происходящее до масштаба всевозможных сделок в рамках программы восстановления земель. Да, прямое предложение нескольким сотням тысяч возможных участников свернуть себе шею было сделано намеренно. Траст Купера ежедневно начинал столько тяжб, сколько не насчитывалось за всю историю человечества. Дело приобрело характер правовой черной дыры, а правительство тем временем подсчитывало доходы от судебных сборов, прямо пропорциональных количеству вчиняемых исков, так что министру финансов был прямой смысл поддерживать неразбериху как можно дольше.
Что и говорить, дед Купер заварил крутую кашу!
13 Воскресенье Дек 2015
Любопытная новация, для тех, кто практикует в сфере международной торговли. Дело, о котором идет речь: US — COOL. Автор — Joost Pauwelyn:
The December 7 retaliation decision in US — COOL includes a finding of great systemic importance to the trading system. When a country is the victim of a WTO violation, what “damages” are “recoverable”?
We all know that the WTO never awards cash. The closest it gets is to put a number on the “nullification or impairment” caused by the violating measure, here the US country-of-origin label (COOL) on meat. This number is then used as the maximum amount of retaliation the victim, here Canada and Mexico, can impose.
In this case, Canada and Mexico wanted to retaliate not only for the export revenue losses they suffered because of COOL (e.g. lost exports / lower export prices of Mexican/Canadian livestock sold in the US). They also wanted to include revenue losses suffered by Mexican/Canadian ranchers at home (for Canada alone, calculated at over 1 billion$): because of COOL restrictions, prices in Mexico/Canada fell, making ranchers worse off (less exports to the US because of COOL meant more domestic supply, hence lower domestic prices).
In the end, the question was whether “nullification or impairment” in WTO lingo is limited to “lost trade”, or whether it covers more broadly the “economic harm” or all “adverse effects” suffered because of a WTO violation. Put differently, are the “benefits” that Mexico and Canada can legitimately expect from a US commitment not to discriminate (TBT national treatment, the WTO violation found in this case) limited to the trade volumes that come with non-discrimination or do they include the “benefit” of not suffering any adverse effects as a result of discrimination?
In earlier 22.6 arbitration cases this question had so far been avoided: when victims claimed broader economic losses, arbitrators kicked those out as speculative or for lack of causal effect; they never defined what kind of “benefits” the WTO protects from nullification or impairment in the first place.
The Arbitrator in COOL found that “benefit”, at least “benefit” linked to TBT national treatment, is limited to trade losses; it does not include other adverse effects such as lost revenues on domestic sales (note, however, that DSU Art. 3.8 equates “nullification or impairment” with “adverse impact” more broadly so the Arbitrator’s finding is not completely obvious).
This has major consequences for what the WTO and trade agreements more broadly are about.
First, the general rule for beach of international law – including investment treaties — is that the “responsible State … makes full reparation for the injury caused by the internationally wrongful act” (Article 31 ASR). “All the consequences” of an illegal act must be “wiped out” so that the victim is put in a situation “which would, in all probability, have existed if that act had not been committed” (Chorzow Factory). Also “[c]ountermeasures must be commensurate with the injury suffered” (Article 51 ASR).
In WTO cases like COOL, however, the only injury considered is trade loss. The WTO model is not one of compensation of harm, but tit-for-tat trade concessions and suspension. In investor-state disputes, in contrast, all losses are covered. In Cargill v. Mexico, for example, Mexico (found to violate national treatment under NAFTA Chapter 11) had to pay not only for investment returns lost on Cargill de Mexico’s distribution center (no HFCS was produced within Mexico), but also for sales/trade losses suffered “up-stream” by Cargill USA from where the HFCS was exported. In response, TPP Article 9.28.2 provides that an investor “may recover only for loss or damage that it has incurred in its capacity as an investor of a Party”. But it is unclear that this will avoid situations like Cargill, which came to its broad damages conclusion based on an equally broad definition of investment as including “business income … associated with a physical asset” (the distribution center) in Mexico (para. 522).
Second, if WTO retaliation covers only trade loss, not all harm suffered by the victim, it is hard to see how continuing a WTO violation but “paying” retaliation for it, amounts to, as some have argued, “efficient breach”. For breach to be “efficient”, the victim must be fully “compensated”, for all harm, not just some harm (e.g. lost export revenues). In this sense, WTO violation-cum-retaliation is “under-compensating”. It tolerates breach where it is not “efficient”. In TPP and an increasing number of FTAs, the amount of retaliation is also used to set the amount of damages that the violator can, as an alternative to retaliation, pay in cash (“monetary assessment”), namely 50% of the amount of retaliation. Also in the WTO, the amount of retaliation set by arbitration is increasingly used to determine compensation payments (think of US – Cotton). So how one thinks about retaliation indirectly determines also levels of compensation.
Third, strangely enough there is one set of WTO “violations” that do open the door to “full compensation”, namely: actionable subsidy cases where, as found in the US – Cotton retaliation, retaliation does include all adverse effects caused by a subsidy (e.g. reduced sales value and production effects suffered by Brazilian cotton farmers, including on the home market, as a result of US subsidies lowering the word price for cotton by 9.38%). So a subsidy that is not even prohibited or a violation, can offer more retaliation rights than a discriminatory regulation or prohibited subsidy …
Finally, as systemic as this finding is, 22.6 arbitration reports cannot be appealed. Is this, however, not the kind of finding one would want the AB to weigh in on?
06 Воскресенье Дек 2015
Posted in экономика
Метки
В последнее время тема неравенства в доходах стала довольно популярной. Не в последнюю очередь благодаря книге Пикетти «Капитал в XXI веке», хотя тему поднимает не он один (Inequality — Anthony B. Atkinson; Saving Capitalism: For the Many, Not the Few — Robert B. Reich; The Globalization of Inequality — François Bourguignon; The Great Divide, The Price of Inequality: How Today’s Divided Society Endangers Our Future — Joseph E. Stiglitz; Problems with Piketty: The Flaws and Fallacies in Capital in the Twenty-First Century — Mark Hendrickson и др.)
В обществе обсуждаются рецепты несколько попроще, чем предлагают академики. Например, прогрессивная шкала налогообложения. Жизнь, правда, показывает, что у этого рецепта есть серьезные проблемы. Во-первых, большинство моих друзей — юристы и отлично представляют как можно занижать налогооблагаемую базу в таком случае, с этим связаны и проблемы администрирования таких налогов — их сложно и дорого собирать. Во-вторых, есть идеологические аргументы против (снижение инициативы и прочее, не буду останавливаться детально). В-третьих, самое главное — это не работает.
Рецепты, которые сработают, вряд ли понравятся противникам неравенства.
Во-первых, резкое уменьшение доступности высшего образования. Высшее образование, с точки зрения неравенства доходов, есть не что иное как спонсирование государством людей с высокими доходами после 40.
Во-вторых, ограничения в отношении допуска женщин к работе (мужчины с высокими доходами обычно женятся на женщинах с высокими доходами). Наличие женщин на рынке труда существенно толкает оплату труда вниз. Необходимо заметить и то, что в социальном плане участие женщин в труде смещает выбор супруга от кооперации в деятельности (муж добывает, жена готовит, если упрощенно) к выбору в зависимости от совместных интересов, а схожие интересы чаще в рамках одного класса. Это также приводит к тому, что богатые женятся на богатых, а бедные — на бедных.
В-третьих, жесткие ограничения на иммиграцию, за исключением иммигрантов с исключительно высокой квалификацией. Зарплаты вниз толкает любая иммиграция, а именно невысокая медианная зарплата связана с расслоением по доходам, но квалифицированные мигранты несут хоть какую-то пользу.
В-четвертых, либерализация строительства. В РФ жилье — вообще один из ключевых факторов расслоения, как мне кажется.
В-пятых, упразднение лицензий на различные виды деятельности. Лицензирование повышает зарплаты в соответствующих сферах деятельности, но это повышение выборочно, а потому способствует расслоению по доходам.
Третий пункт, пожалуй, единственный пункт, который вряд ли встретит серьезное сопротивление в обществе, но только его никогда не хватит для достижения желаемого эффекта. Первые два пункта дадут наибольший эффект, но никогда не получат массового одобрения (в частности, моего).
На мой взгляд, гораздо важнее и при этом практически всегда вне фокуса другой важный вопрос, связанный с неравенством и расслоением. Это — социальные войны.
Ученые, журналисты и политики постепенно стали обладать очень, очень узкой идеологией. Это катастрофически влияет на способность общества в целом договариваться и кооперировать. Напротив, это невероятно отчуждает, лишает способности понимать нужды и стремления других людей и изолироваться в пузыре себе подобных. Причем касается это не только России, это глобальный процесс. Например, ниже таблица пожертвований американских академиков в политические партии:
Группы, попавшие в эту ловушку, естественным образом склонны оценивать политические предписания той группы, к которой они относятся, как исключительно хорошие, а все остальные — как исключительно плохие. Виноватыми у них, в итоге, всегда оказываются люди из другой группы. «Народец не тот», «квасные патриоты», «либероиды».
В результате, если политика длительное время «монополярна», все группы начинают вырождаться. И те, кто у власти (успех — мы молодцы, неудача — они виноваты), и те, кто не у власти (все больше и больше событий идут в противоречии с их взглядами, нарастает агрессивность). Это ведет к разрушению кооперации, а без кооперации не может быть никакого успешного общества и государства.
Не может быть без кооперации в обществе решена проблема расслоения, которая, в принципе, в обществе с развитой кооперацией и учетом мнения других не является такой уж большой проблемой. Кичиться побрякушками становится моветоном, вкладываться в общество становится нормой, «отобрать и поделить» сменяется «трудиться и заработать».
Поэтому именно проблема кооперации и взаимодействия должна стать ключевой и заменить Коэффициент Джини.
06 Воскресенье Дек 2015
Posted in misc.
Блог сменил тему, переехал на новый хостинг. Сообщить о багах, ошибках и недоработках можно в комментах к этому сообщению.
21 Понедельник Окт 2013
Как сообщается:
Россия в ближайшие недели может подать жалобу в ВТО на пошлины Евросоюза в отношении металлургической и химической продукции. В результате в ближайшее время Россия может обжаловать во Всемирной торговой организации антидемпинговые пошлины, которые были введены Евросоюзом в отношении российской металлургической и химической продукции, сообщает газета «Коммерсантъ» со ссылкой на осведомленные источники в правительственных кругах.
По словам источников, антидемпинговая методика «позволяет ЕС выявлять демпинг даже при его фактическом отсутствии», ущерб для российских производителей от таких мер оценивается приблизительно в $500 млн в год.
«У нас с европейцами была договоренность, достигнутая в прошлом декабре на саммите Россия—ЕС с участием Владимира Путина: мы обязываем российские автозаводы платить сбор, а ЕС не создает нам проблем по этой теме в ВТО»,— поясняет источник издания, добавив, что законопроект о распространении сбора на отечественные заводы уже принят Госдумой и Советом Федерации. «Но ЕС свое слово не сдержал: они начали против нас торговый спор, требуя дополнительных преференций»,— считает источник. Действия Москвы являются ответной реакцией на разбирательство в ВТО, инициированное летом 2013 года европейской стороной. В Брюсселе недовольны утилизационным сбором, который вынуждены платить европейские автопроизводители в России. 15 октября Госдума в третьем чтении одобрила сбор и для российских компаний, однако это не повлияло на позицию ЕС. Источники «Коммерсанта» полагают, что Брюссель нарушил договоренности между Евросоюзом и Россией, достигнутые на саммите в декабре 2012 года. Тогда Москва обещала ввести утильсбор для местных компаний в обмен на отказ ЕС от разбирательств в ВТО. Совет Федерации России 16 октября одобрил законопроект, обязывающий российских автопроизводителей уплачивать утилизационный сбор на общих основаниях. Евросоюз считает эту норму дискриминацией своих автопроизводителей и уже запросил в ВТО созыв панели арбитров для решения вопроса.
Чтобы сделать какие выводы по существу жалобы, надо ее сначала увидеть. Я ее еще не читал. Но я думаю, что это будет полезно для РФ безотносительно того проиграет РФ это дело или выиграет. Почему? Все просто — будет получен опыт, который у наших представителей отсутствует начисто. Отедльный и довольно интересный вопрос — кто будет представлять РФ в этом споре. Мне неизвестны российские юристы, которые могли бы эту задачу потянуть.
14 Понедельник Окт 2013
Hello, I’m your new pet! (Photo credit: ressaure)
Когда я читаю отзывы коллег о беспределе в судах, я вспоминаю один пример из жизни насекомых.
В советское время уральские леса опыляли специальными химикатами, чтобы не было вредных насекомых. Как закончился Союз — закончилось и опыление. И народ столкнулся с тем, что леса заполонили энцефалитные клещи. Тысячи их. А болезнь довольно неприятная, вплоть до летального исхода.
Проблема была в том, что энцефалитные клещи размножались намного быстрее обычных, поэтому после опыления большинством стали именно они. К счастью, размножаются они быстрее, но живут меньше. Поэтому со временем популяция незараженных клещей стала перемалывать зараженных и соотношение стало меняться. Сейчас, спустя более чем 20 лет после того как этот процесс начался, энцефалитных клещей на Урале все еще много и если вы бываете на природе — прививка у вас должна быть. Но рано или поздно их будет пренебрежительно мало.
Хочется надеяться, что так же произойдет в судах и правоохранительных органах. Сначала взлет популяции клещей, но потом — пусть медленное, но постоянное замещение клещей людьми, квалифицированными, ответственными и честными.
11 Пятница Окт 2013
Posted in право
Метки
ВТО, ЕС, США, международное право, право, Karel de Gucht, Office of the United States Trade Representative, TTIP
Karel De Gucht (Photo credit: Wikipedia)
Пару недель назад я писал про разницу подходов США и ЕС по соглашению T-TIP. С тех пор были опубликованы два занятных документа:
Разрыв в подходах сохраняется. В целом, американцы настаивают на изменениях в процедуре, а европейцы — на гармонизации регулирования по содержанию. Есть много сторонников второго подхода, мне он тоже довольно близок, но у первого подхода тоже есть преимущество — меньшее количество бюрократических процедур, что при нарастающей недееспособности европейской бюрократии может быть весьма полезно.
01 Вторник Окт 2013
Posted in право
Метки
ФАС МО
Из дела А40-149427/2012 (Ф05-10417/2013, 09АП-19402/2013):
Закрытое акционерное общество «Энергопром Менеджмент» (далее – общество, заявитель) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о признании недействительным решения Инспекции Федеральной налоговой службы России N 3 по г. Москве (далее – инспекция, налоговый орган) от 14.08.2012 N 21-28/334/102 о привлечении к ответственности за налоговое правонарушение.
…В жалобе общество указывает, что истребуемая налоговым органом справка «об имуществе, находящимся на праве собственности и не находящегося под обременением по состоянию на текущую дату» не утверждена каким-либо нормативным правовым актом Правительства, Минфина или ФНС, в связи с чем ее истребование незаконно; справка не относится к периоду проверки 2009-2010.
…Судами установлено, что общество, представляя документы, запрашиваемые по требованию № 35844 от 06.06.2012, указало, что справка об имуществе, находящимся на праве собственности и не находящегося под обременением по состоянию на текущую дату не относится к периодам 2009-2010, за который проводится выездная налоговая проверка, в связи с чем ее истребование неправомерно.
Аналогичный довод содержится в кассационной жалобе.
Однако, судами с учетом имеющихся в деле доказательств установлено, что требованием № 35844 от 06.06.2012 истребована справка (информация) об имуществе общества на текущую дату. При этом по реквизитам и значениям документов было указано — дата начала проверки 01.01.2009, дата окончания проверки 31.12.2010.
Довод жалобы, что справка не утверждена каким-либо нормативным правовым актом Правительства, Минфина или ФНС, следовательно, ее истребование незаконно, правомерно отклонен судами.
При этом суды правомерно руководствовались статьями 54, 93 НК РФ и исходили из того, что в силу действующего законодательства Российской Федерации, налоговый орган может истребовать любые документы, в том числе не предусмотренные налоговым и бухгалтерским законодательством, с целью проверки правильности исчисления и уплаты налогов и сборов и непредставление таких документов является основанием для привлечения к налоговой ответственности.
Кроме того, судебные инстанции обоснованно признали правомерным истребование у налогоплательщика документов независимо от того, предусмотрено ли ведение данных документов налоговым законодательством, законодательством о бухгалтерском учете или нормами иных отраслей права.
Согласно Письму Минфина России от 05.08.2008 N 03-02-07/1-336, ст. 93 НК РФ не конкретизированы документы, которые инспекция вправе истребовать. Налоговый орган может запросить документы, содержащие информацию о деятельности проверяемого налогоплательщика.
При изложенных обстоятельствах, суды пришли к правильному выводу о том, что оспариваемое решение от 14.08.2012 N 21-28/334/102 соответствует Налоговому кодексу Российской Федерации, не нарушает права и законные интересы общества, не возлагает на общество незаконные обязанности, в связи с чем правомерно отказали в удовлетворении заявленных требований.
…
Председательствующий-судья М.К.Антонова
Судьи: Э.Н.Нагорная
В.А.Черпухина
Перевожу с русского на русский. АСГМ, 9ААС и ФАС МО говорят нам, что налоговая инспекция отныне имеет право истребовать не только имеющиеся у налогоплательщика документы за проверяемый период, но и требовать от него составлять новые документы, любые, которые налоговая инспекция посчитает для себя необходимыми. В связи с этим пару замечаний:
26 Четверг Сен 2013
Метки
Seal of the Office of the United States Trade Representative. (Photo credit: Wikipedia)
Как сообщается:
United States Trade Representative Michael Froman and Mongolia’s Minister for Foreign Affairs, Luvsanvandan Bold, today signed an Agreement on Transparency in Matters Related to International Trade and Investment between the United States of America and Mongolia at a ceremony in New York. The U.S.-Mongolia Transparency Agreement applies to matters relating to international trade and investment and includes joint commitments to provide opportunities for public comment on proposed laws and regulations and to publish final laws and regulations. This publication commitment includes the obligation to publish final laws and regulations in English, which should make it easier for U.S. and other foreign enterprises to do business in, and invest in, Mongolia.
Итак Монголия согласилась опубликовать свои нормативные акты на английском (опубликует ли США свои на монгольском? хехе). Если отложить шутки в сторону, то важно другое. США подталкивает другие страны сделать законотворчество более американоподобным (публичные обсуждения и комментарии, применение cost benefit analysis и так далее). Как вы относитесь к этой тенденции? Стоит ли американизировать российский законотворческий процесс или американцам самим надо бы внести какие-то изменения?
